Очень ненажежное состояние до сих пор, наверное, не буду вести дневник каждый день. Сегодня дочитала "Повелителя мух". Читала догло - была просто обязана дочитать сегодня, иначе не знаю, что бы сотворилось с моими мозгами. Пребываю в диком восторге и одновременно гнетущем задумчивом ужасе. Очень глубокая книга, навевает множество размышлений и вызывает неподдельные эмоции. Она настолько реалистично, а дети в дикарском безумии ведут себя так естественно для людей, что невольно задумываешься, есть ли в людях что-то человеческое в принципе, или все это лишь ненадежная маска показной цивилизованности, которая так легко спадает при критических условиях? И что дало им церковное воспитание? Главный в хоре опустился сперва до кровавых и омерзительно жестоких охот, а потом и до убийства себе подобных. Остались в нем хоть крупицы морали? А в остальных? Неужели влияние подросткового лидера на группу так велико, неужели детский ум настолько неоформлен понятиями рассудка и здравого смысла? Где та цивилизация, которую они покинули не так давно, где здравые размышления, или у них правда на уме только игры, на деле оказывающиеся заглушенным желанием вернуться к свирепой первобытной жизни? ПЕрвое убийство, произошедшее в пылу сумасшедшего бешеного дикого экстаза, убийство которое они не хотели признать таковым и стремились оправдать сверхъестественными причинами, было не таким уж неожиданным. Еще в лесу, при первом из жутком танце, в голове крутилась мысль:"Они его убьют, сейчас они его убьют". Но тогда пыл первобытной "веселой" кровавой жизни не опутал их мысли привлекательным дымком, они еще не достаточно обезумили в первородном, животном, грешном смысле. Второе, шокирующее, ужасающее, переворачивающее внутренности от отвращения, ужаса и шока, убийство слишком уж естественно для стана дикарей. Предводитель, главный из церковного хора, с гордостью принимает тот факт, грозит сделать это еще раз, это уже нормально, естественно. Убийство безоружного почти слепого человека, убийство страшное по масштабу, по жестокости, по виду раскроенной головы с вытекшими внутренностями, теперь для них нормально. Быть может не для всех, но эти не смеют слова молвить против кровожадного первобытного дикаря, так недавно бывшего обычным ребенком. А жестокая травля, вытекшая порывами бессмысленных повелений и всеобщего безумия, облава, читая о которой вы обливаетесь холодным потом, потому что не хотите читать, что эти новоиспеченные звери сотворят с, возможно, сильным, но беззащитным против них соперником, как они насадят его голову на кол и вновь погрузятся в пылающие пучины животного поведения, настроения, страха и представления об окружающей действительности. Нет, читатель не хочет этого знать, и Голдинг великодушно отправляет туземцам спасение. Но что это за спасение7 Взрослые, которые с ног до головы отягощены влиянием норм поведения, морали, совести и закона, и которые, тем не менее, развязали ядерную войну. И куда они их привезут? В опустошенный, разрушенный, отравленный послевоенный мир, если война кончилась или в пучину страданий и ада войны? И как эти неразумные несчастные создания будут жить дальше, помня, осознавая, в муках проснувшейся совести, с всплывающими перед глазами картинами кровавых выпотрошенных свиных туш, насаженных на пики голов, диких, принесших смерть, плясках, размозженного кровавого черепа Хрюши и преследования сквозь ветки, лианы, дым и пылающий огонь. Поломанные жизни. И этот результат неизбежен. Ни воспитание, ни цветущая цивилизация, ни нормы и правила человеческого мира не искоренили того зверя, живущего внутри каждого из нас. Он терпеливо ждет время, когда сможет проявиться. У детей, у взрослых и стариков, У него нет возраста. Он проявляется каждый раз по другому, меняет личины, меняет людей. Вот он, первородный грех, вот он зверь, по вине которого мы никогда не будем действительно разумными существами.