Сегодня, как я уже, помнится, писала, ко второму уроку. Я поставила соответствующий будильник, но, как оказалось, ложанула - он разбудил меня на час раньше. Я встала, первым делом нацепила халат от холодрыги, расшторила окна, включила комп, чтобы скинуть плюшки к информатике. Потом посмотрела на часы и подумала, что дело нечисто. Потом наконец дошла до сути, намного себя пообзывала и решила попытать удачу - лечь спать снова. Свела на нет все уже совершенные утренние действия и укуталась в мягкую двойную одеялку. Решила опробовать свой младенческий способ засыпа: я представляла контурно нарисованную моей, тогда еще неумелой рукой, кошку на черном фоне. Эта кошка обычно кормила троих таких же котят. В детстве эта схема неплохо работала. Сейчас я подумала возвести ее в новый ранг, и крепко зажмурившись, представила старую знакомую. Сначала мое сознание порывалось вернуться к реальности, я это чувствовала; хотелось поменять позу и увлечься какой-нибудь мыслью. Но это ощущение скоро стало проходить. Корявенькая кошка превратилась в вполне стоящий контур того же зеленовато-синего мерцания, на сцене появился муженек кошки и идущие из-за кадра стихи, которые якобы произносила я. Одновременно с этим я не потеряла ощущение своего тела: я слышала свое мерное спящее дыхание, сквозь закрытые веки едва видно просвечивал заглушенный свет утра. Двигаться уже не хотелось, и тут я поняла, что погрузилась в какое-то новое промежуточное состояние между сном и реальностью. Сама не знаю как, но вдруг я перенеслась в новый сон: было сражение, на котором я - солдат. Вокруг дикая бойня, солдаты вступили в схватку без огнестрельного оружия. И каким-то образом, я все еще чувствовала свое тело, при этом видя происходящее во сне и слышала свое уж совсем аккуратное дыхание одновременно со звуками сна. Через некоторое время, продолжая находиться как бы в двух состояниях одновременно, я подумала, что это не тот сон, который я представляла и обрадовалась мысли, что наконец сплю. Затем случилась совсем невиданная вещь - в сон прорвалась Сэл, правда там она была вовсе не собой, как и я. Это был внутренний голос солдата, роль которого я играла, голос, который он принимал за Божественный.
Мой солдат, обезоруженный, заерзал по земле и обхватил рукой толстую слегка изогнутую палку.
Бог сказал: "Кто ты?"
Солдат ответил: "Я овца..."
- Почему? - молвил Бог.
- ПОтому что, я подчиняюсь приказам своего командира, как пастуху - овца.
- Почему ты подчиняешься ему?
- Потому что я солдат.
- Почему ты солдат?
- Потому что я подчиняюсь ему.
- Но овца ведь родилась овцой. Разве ты родился солдатом?
Этот разговор, может быть, произнесенный не совсем теми словами, крепко врезался мне в память. Я помню даже, что переметнувшись мыслями к происходящему перед глазами, я думала о том, как бы мне не ошибиться в ответе и сказать от мужского имени, а не от женского. Для меня настоящей, которая пребывала цельно с телом в реальном мире, это была просто очередная роль в новом сне...
Затем события сна разворачивались следующим образом: сначала, в пылу битвы, я, то и дело, натыкалась на трупы солдат. ПОтом, так же плавно как в жизни и практически незаметно для сильно занятого человека, я, не обращая внимания, метнула взгляд на чью-то голову, стоявшую на пне высоко обрезаного дерева, коих там было достаточно, далее мой взор, вновь не задерживаясь, упал на стоявший на таком же пне окровавленный кусок, оставшийся от головы, с которой начисто сняли всю кожу, а затем... Тут я со страхом взглянула на череп, на макушке которого были выдолблены какие-то рельефные узоры. ВСе наши, словно проснувшись ото сна, ошалело оглядывали землю, которая была усыпана костями только что убитых друзей и врагов. Наш командир, придя в исступление от такого дьявольского и бессмысленного надругания над трупами, которое совершили люди противоположного лагеря, отправился туда для выяснения обстоятельств. Он шел туда в сопровождении двух или трех солдат. Я все это видела как бы извне, возможно мой солдат наблюдал из укрытия. Наш командир сказал другому командиру, об его отношении к этой грубости по отношению к славно погибшим, о том, что это порочит правила войны, о том, что трупы убитых должны быть отправлены их родным. На это другой ответил с невеселой улыбкой, что родным лучше и не видеть изувеченных трупов и что причина этих действий секретна, но жестокость эта обусловлена железной необходимостью, заставляющей их пускать в расход и своих и чужих. "Это просто мертвый материал. И ты тоже", - с этими словами он опустил руку, будто бы с сожалением и грустью на лице. Все, стоявшие в ряд войска направили огонь на нашего командира, сопровождающие его начали отстреливаться пятясь, и тут прозвенел будильник. Где-то в середине последней драматической части сна, я, по прежнему находясь и в обычное реальности тоже, подумала, смогу ли я сейчас просто взять и проснуться, просто открыть глаза, если того захочу? Я думала уж это сделать, но больно интересен был сон, чтобы так его проверять, так что это любопытство было не удовлетворено.
ПОтом, размышляя о сне, я представила, как мой солдат пробрался во вражеский лагерь к своему приятелю, с которым они невольно оказались во враждующих войсках, и хотел разузнать, что за дикие зверства творятся у них. Но тот ответил, что эта тайна, причины которой он сам не знает, но все высшее командование, которому доверял каждый солдат, крепко подумав, решило, что это единственный выход из сложившейся ситуации, хотя никому из них не хотелось применять такие бесчинства.
Сэл высказала мысль о том, что мой солдат - сумасшедший, которого преследовали галлюцинации, что нашего командира застрелили из-за того, что он пытался схитрить на переговорах и нарушил правила, а его друг говорил о какой-то другой, принятой руководством, тактике, так как у моего, конечно, не было сил и смелости вслух сказать о том, что он видел на поле сечи.
Занятный факт: между этими двумя снами был эпизод, который я посчитала, во время сна, очень хорошим сюжетом для комикса, но сейчас, хоть убей, забыла. Наверное он был абсолютно придурошным, как и все "блестящие идеи", приходящие людям в сонном бреду, парах опия или при горячке.